Капитан «Антона Чехова» рассказал о том, чем был известен теплоход на Енисее
Водный туризм на Енисее становился год от года всё более востребованным. Поэтому встал вопрос о приобретении Енисейским речным пароходством современного туристического теплохода. В сентябре 1978 года такой теплоход прибыл на Енисей из Австрии. Это был теплоход «Антон Чехов».
Экипажи пассажирских судов, работавшие и с туристами, и с пассажирами обычных рейсов, ощущали разницу в обслуживании тех и других. В отличие от других, теплоход «Антон Чехов» был сугубо туристическим.
В 1984 году я (Иван Марусев) был назначен капитаном теплохода «Антон Чехов». До этого работал на плотоводах, буксирных и грузовых судах, так что мне с первых дней работы на «Чехове» пришлось постигать азы туристического сервиса.
В восьмидесятых годах на теплоходе «Антон Чехов» побывали туристы из всех уголков Советского Союза. Особенно много было их из Средней Азии, Кавказа, Прибалтики. Все туристы оставались довольными путешествием по Енисею.
Конечно, иногда бывали некоторые недоразумения, но экипажи всегда старались и устраняли их. Как-то в середине июля в конце восьмидесятых годов «Антон Чехов» следовал в Енисейском заливе на Диксон. Ярко светило солнце, что на Крайнем Севере бывает редко. Северо-западный ветер гнал в воронку залива тяжёлые волны. Теплоход плавно, но ощутимо покачивало. Все суда, даже большие морские, при качке в море поскрипывают. Заходит в рубку турист лет пятидесяти:
– Капитан, я не мог всю ночь уснуть: теплоход-то скрипит.
Я ему отвечаю, что все суда на волне при качке поскрипывают, тут ничего не поделаешь. Турист молча ушёл. Часа через три снова приходит:
– Не могу никак отдохнуть спокойно. Сделайте что-нибудь.
– Ну, что же мы можем сделать? Разве что развернуться и стать у южного берега острова Крестовский на якорь. Но тогда нарушим расписание, опоздаем на Диксон.
– Нет, опаздывать не надо.
Ушёл. Но под вечер опять явился: измучился, мол, совсем.
– Хорошо, – говорю. – Идите. Мы что-нибудь придумаем.
Вызываю в рубку боцмана Володю Кириллова:
– Володя, возьмите с вахтенным матросом какую-нибудь баночку, положите в неё граммов сто солидола, зайдите в 125-ю каюту, осторожно отверните шурупы и снимите маленький листок обшивки подволока (потолка), сделайте вид, что вы смазываете что-то скрипящее на подволоке. Установите на место листок и уходите. Но чтобы всё это видел турист.
Минут через тридцать пять – сорок Володя и вахтенный матрос входят в рубку и заливаются смехом:
– Всё, Иван Антонович, сделали, как вы говорили. Ваш знакомый за всем внимательно следил.
Утром при заходе в Дудинскую бухту приходит наш беспокойный турист, улыбается:
– Ну вот, капитан, а вы говорили, что ничего нельзя сделать. А ребята сделали. Всё стихло. Спал богатырским сном!
После этого случая я иногда задумывался: ладно, со своими туристами мы как-нибудь уладим, если они будут чем-то недовольны. Ну, а вдруг когда-то нам придётся работать с иностранными. Сумеем ли мы обслуживать их на должном уровне? Правда, думы мои в то время были преждевременными: край-то был для иностранцев закрыт.
После навигации 1990 года Красноярский совет по туризму прекратил аренду теплохода «Антон Чехов». И в следующую навигацию нам «светила» стоянка теплохода в затоне на холодном отстое. Но, к нашему общему удовлетворению, этого не случилось. Наоборот, в навигацию 1991 года у нас на Енисее начались первые робкие шаги по развитию иностранного туризма.
На период с 15 по 28 июня научно-технический центр «Восток» зафрахтовал теплоход на один рейс со Школой юных космонавтов. Были приглашены аналогичные школы из Китая, Японии, Гонконга, Польши, Болгарии, Австрии, Америки. Юных «космонавтов» сопровождали взрослые – руководители и преподаватели этих школ. Не было только сопровождающих из Польши, так как оттуда приехали ребята повзрослее – курсанты военных лётных училищ.
«Антон Чехов» сразу всем понравился, и представители Японии, Китая и Болгарии определили теплоходу четыре звёздочки из пяти по международной классификации сервисных учреждений.
Китайская делегация попросила капитана принять их в его каюте. Интересовались они в основном теплоходом, его техническими данными. Японцы с огромным интересом осмотрели ходовую рубку. Уж очень они любопытные: пришлось объяснять назначение каждой кнопочки.
Второй рейс, с 17 по 30 июля, был уже серьёзнее. Теплоход зафрахтовал научно-технический центр Академии творчества из Москвы, директор центра – Александр Григорьевич Шелепень. Обеспечивать экскурсиями в населённых пунктах, перевозить участников круиза из аэропорта и в аэропорт Емельяново центр пригласил Красноярское туристско-экскурсионное предприятие во главе с Л. А. Серебровой, хорошо знакомой нам по Красноярскому совету по туризму. Обслуживание участников круиза на теплоходе центр взял на себя. Для этого были приглашены ансамбль Надежды Бабкиной, фокусник Андрей Аристов, кукольник Николай Зыков со своей группой, ансамбль «Гренада».
Ансамбль Бабкиной находился на теплоходе во время его следования от Красноярска до Дудинки. Из Дудинки ансамбль улетел в Москву, а оттуда прибыла шоу-группа Вейланда Родда – негра, первого мужа Ирины Понаровской.
Концерты устраивались ежедневно. Участниками круиза были бизнесмены из Польши, Швейцарии, Франции, Австрии, представители крупных красноярских предприятий. Каждый день проводились заседания бизнес-клуба.
Кроме бизнесменов, через новосибирскую туристическую фирму «Круиз» на теплоход прибыли семь туристов из Америки: Джозеф Робертсон, Маргарет Эдварс, Хильда Хендерсон, Ньюман Ли (китаец по происхождению, представитель туристической фирмы), Дональд Хаккет, Малкольм Бур, Шарлотта Бур, а также два туриста из Франции: Жан Поте и Фосман Анилор.
Где-то на подходе к Дудинке по просьбе американской группы я принял их у себя в каюте. Состоялась довольно откровенная беседа на свободные темы. Первое, о чём спросили американцы: как мы себе их представляли? Профессор Робертсон приставил ко лбу указательные пальцы обеих рук: дескать, мы их представляли какими-то чертями. Я ответил, что мы их представляли, наверное, как и они нас, если не врагами, то и не друзьями, а теперь мы их представляем абсолютно нормальными людьми и по характеру очень похожими на нас, русских.
Американцы были поражены, что встретили в Сибири такой теплоход – на уровне Западной Европы.
– А он и построен в Западной Европе, в Австрии, – ответил я.
– Прекрасный теплоход, заслуживает не менее четырёх звёзд.
Самая старшая из группы мисс Маргарет Эдварс заметила, что она была в круизе по Карибскому морю на итальянском теплоходе, но там было намного хуже, чем на «Чехове».
Я спросил, как они оценивают наш сервис. Отвечают: «На уровне мирового». Мы меняли им постельное бельё через день, а три полотенца – ежедневно. Спрашиваю, не нужно ли менять бельё ежедневно.
– Что вы, не нужно. А где вы берёте свежее бельё? Ведь мы не видели нигде, чтобы его меняли в городах, на пристанях.
– Стираем на теплоходе. У нас прекрасная прачечная.
– О-о-о! – Очень удивились они, что это у нас организовано.
О сервисе со стороны экипажа отзывались хорошо. Были некоторые замечания: не всегда открыты салоны отдыха, откуда можно полюбоваться берегами, когда на палубах прохладно. Это была не вина экипажа: ключи от этих салонов находились у представителей центра, так как там хранились музыкальные инструменты. Были замечания по работе ресторанов: они часто закрыты.
– Разве вам не нужны наши деньги? Не надо музыки в ресторанах во время обедов, ужинов, завтраков. Мы любим в это время поговорить друг с другом. Можно, конечно, негромкую, приглушённую, приятную музыку. Нужно больше русской кухни и кухни ваших республик. Много даётся нам непонятной информации по радио. Лучше давать больше наглядной информации. Говорили они ещё и о том, что только один раз были на заседании бизнес-клуба. Им, мол, этот бизнес и дома поднадоел. Впечатления о Сибири, Енисее у них самые приятные.
И последний вопрос, на котором я чуть ли не засыпался. Сидела на диване старушка лет восьмидесяти Хильда Хендерсон, в наш разговор почти не вмешивалась, вроде
даже дремала. И вдруг:
– Скажите, капитан, а почему вы не проводили учения по спасению людей на воде?
Вот те на! От неожиданности я чуть наклонился вперёд. Начинаю объяснять, что мы регулярно проводим учения с экипажем, что мы готовы к действиям по спасению людей, что наш корабль надёжный и нет причины волноваться. А она:
– А я вот была в морском круизе, и там нам показывали, как надо действовать в случае кораблекрушения.
Ну и бабуля! А она ведь права: не было у нас на этот раз традиционной встречи командного состава с туристами в начале рейса, на которой мы обычно даём инструктаж, как вести себя на судне в случае аварии, как пользоваться спасательными средствами. Когда мы вышли в рейс, на реке стоял низкий туман, и мне с мостика нельзя было уйти. А затем центр всё взял в свои руки, и у них завертелось: концерты, встречи, заседания бизнес-клуба. Всем было не до делового собрания. Что ж, это мне хороший урок на будущее, если нам и впредь придётся работать с иностранными туристами.
На прощание я предложил им поставить памятные печати на открытках, буклетах. И тут, на моё удивление, их всех как ветром сдуло: куда они так быстро убежали? Костя смеётся, говорит, что побежали в каюты за паспортами, чтобы я там поставил свою печать с надписью «Антон Чехов». Все принесли паспорта, и я с удовольствием проштамповал их «чеховской» печатью.
И ещё один штрих к организации будущих круизов с иностранными туристами. До Диксона в тот рейс мы не дошли: между островом Сибирякова и западным берегом Таймыра была приличная ледовая перемычка. Капитаны встречных морских судов предупреждали, что они с трудом проходили эту перемычку. У Кузнецовского мыса мы начали встречать отдельные льдины и ледяные поля. Далее над перемычкой повис плотный туман. Двигаться во льдах нашему теплоходу очень опасно.
Вызвал организаторов рейса, рассказал про обстановку. Они всё поняли и быстро согласились, что лучше повернуть назад, не рисковать. Я предложил им поднять туристов (было раннее утро), чтобы они посмотрели на льды. Александр Григорьевич сказал, что его бизнесмены и артисты уже не спят и смотрят на льды, а американцев не стоит беспокоить, поскольку они люди немолодые. На том и порешили. И промахнулись: американцы потом выразили мне большое сожаление, что их не разбудили, что они не увидели льдов, и что они и ехали-то в основном для того, чтобы посмотреть наш Север во всей красе.
Чёрт с ним, с Диксоном, тем более, сказал я им, там негде потратить деньги. Но об этом они и не сожалели, а вот из-за того, что льдов не увидели, очень расстроились. И я невольно вспомнил разговор с японцами в первый, «космический», рейс. Они спрашивали меня:
– А здесь, на Севере, бывают северные сияния?
– Бывают, – говорю.
– А когда?
– Во второй половине августа иногда уже можно наблюдать, в сентябре и позднее.
Они сказали, что в Японии заплатили бы хорошие деньги, если бы была возможность понаблюдать северное сияние.
Этот круиз тоже прошёл благополучно, если не считать наших промашек со льдами. Все были довольны. Александр Григорьевич Шелепень даже отблагодарил каждого члена экипажа небольшими денежными премиями.
Весной 1992 года на борт теплохода «Антон Чехов» прибыла делегация из Швейцарии во главе с президентом туристической фирмы «Миттель Тургау» Гансом Кауфманом с целью ознакомления с теплоходом и заключения контракта с Енисейским пароходством об аренде судна сроком на пять лет для организации круизов по Енисею с иностранными туристами.
В навигацию 1993 года такие круизы начали осуществляться. Предоставлением сервиса туристам занимались швейцарские менеджеры, имевшие в этом деле немалый опыт. Непосредственно выполняла круизы наша команда вместе со штатом ресторана. И тут нам очень пригодился пусть и небольшой первый опыт навигации 1991 года...».
Далее по теме:
«Нам повезло, что на реку пришли иностранцы»: о том, что спасло круизный туризм на Енисее в 1990-е годы